Неточные совпадения
В 1816–1827 гг.
командир отдельного Кавказского
корпуса и главноуправляющий в Грузии.] в бурке, грозно хмурился на отдаленные Кавказские горы из-под шелкового башмачка для булавок, падавшего ему на самый лоб.
Это замечание мое до того справедливо, что потом даже, в 1817 году, когда после выпуска мы, шестеро, назначенные в гвардию, были в лицейских мундирах на параде гвардейского
корпуса, подъезжает к нам граф Милорадович, тогдашний корпусный
командир, с вопросом: что мы за люди и какой это мундир?
И ротные
командиры выходили из себя, крича: «Иванов, подай
корпус вперед!
Демидов велел собрать совет и приехал в
корпус. Совет состоял из директора Перского, баталионного
командира полковника Шмидта (человека превосходной честности) и ротных
командиров: Ореуса (секуна), Шмидта 2-го, Эллермана и Черкасова, который перед тем долгое время преподавал фортификацию, так что пожалованный в графы Толь в 1822 году был его учеником.
Когда я явился к новому полковому
командиру Карлу Федоровичу Бюлеру, последний сказал мне: «Я назначил вас на должность квартирмейстера, но вам известно, что Сакен получил пехотный
корпус в Западном крае, а новый наш корпусный
командир барон Офенберг пригласил Н. И. Небольсина к себе в адъютанты. Поэтому я вас прошу принять на время в свое ведение полковую канцелярию».
Взяв предписание от попечителя университета, бывшего
командира гренадерского
корпуса, генерал-лейтенанта А. А. Писарева, который был не то что начальник нового цензурного комитета, а какой-то ходатай, через которого производились сношения с министром, кн.
На Самаро-Златоустовской дороге нас нагнал
командир нашего
корпуса; он ехал в отдельном вагоне со скорым поездом. Поднялась суета, бледный смотритель взволнованно выстраивал перед вагонами команду, «кто в чем есть», — так приказал корпусный. Самых пьяных убрали в дальние вагоны.
Однажды на моем дежурстве поздно вечером зовут меня в приемную. Прихожу. У стола стоял в меховой николаевской шинели ротмистр граф Зарайский, адъютант
командира нашего
корпуса, а рядом с ним — высокая стройная дама в шубке и белой меховой шапочке.
Командир 10 армейского
корпуса, известный К. В. Церпицкий, — один из немногих генералов, оказавшихся достойными своего поста, — был вынужден издать по своему
корпусу следующий странный приказ...
В нашем госпитале лежал один раненый офицер из соседнего
корпуса. Офицер был знатный, с большими связями. Его приехал проведать его корпусный
командир. Старый, старый старик, — как говорили, с громадным влиянием при дворе.
Ехал в Россию
командир одного
корпуса с тремя генералами из своего штаба.
Здесь же были уже все три другие госпиталя нашего
корпуса. Желтый и совершенно больной Султанов лежал в четырехконной повозке, предназначенной для сестер. Новицкая, с черными, запекшимися губами и пыльным лицом, сердито и звонко, как хозяйка-помещица, кричала на солдат. Прохожие солдаты с изумлением смотрели на этого невиданного
командира.
Дознание раскрыло полную корректность в поведении солдата и полную виновность графа. Ждали, что графу будет, по крайней мере, выговор в приказе по
корпусу. Но дело кончилось «словесным выговором» графу. Что это значит? Корпусный
командир призвал его и сказал...
Однажды вечером оба наши госпиталя получили из штаба
корпуса приказ: немедленно передвинуться из деревни Сяо-Кии-Шинпу на запад, в деревню Бейтайцзеин. Когда этот приказ был получен, племянница Султанова, Новицкая, почему-то чрезвычайно обрадовалась. У них сидел адъютант из штаба
корпуса; провожая его, она вся сияла и просила передать корпусному
командиру ее «большое, большое спасибо».
Султанову пришлось подать рапорт о болезни, и он вместе с Новицкою уехал в Харбин. Через месяц Султанов воротился обратно в качестве главного врача госпиталя другой дивизии нашего
корпуса. С этих пор рядом со штабом
корпуса стали ставить этот госпиталь. Что касается д-ра Васильева, то корпусный
командир устроил так, что его перевели из его
корпуса куда-то в другой.
— А сколько в нашем
корпусе потерь! В Куликовском полку легло полторы тысячи человек, Кирсановский полк уничтожен почти целиком,
командир полка убит…
В одиннадцатом часу ночи в барак зашел
командир нашего
корпуса. Весь вечер он просидел в султановском госпитале, который развернулся в соседнем бараке. Видимо, корпусный счел нужным для приличия заглянуть кстати и в наш барак.
Но пока что родная таратайка мчалась без удержу. Показание одного чиновника, добровольно сделанное пред
командиром гвардейского
корпуса генерал-адъютантом Васильчиковым, пролило на то, что прежде казалось маловажным, более истинный и, вместе с тем, более устрашающий свет, а затем, двумя различными путями: через юнкера 3-го бугского уланского полка, Украинского военного поселения Шервуда и через капитана вятского пехотного полка Майбороду, обнаружено было существование заговора.
В семь часов утра он вышел в залу тогдашних своих покоев, где были собраны начальники дивизий и
командиры бригад, полков и отдельных батальонов гвардейского
корпуса.
Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по
корпусу, как в военное время ротного
командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен.
— Извините, Николай Степанович, — перебил другой «умный», — мне кажется, что это было в двадцать третьем году, потому что Висарион Лабазов назначен был
командиром третьего
корпуса в двадцать четвертом году и был в Варшаве. Он приглашал его к себе в адъютанты и после отказа уж перевел его. Впрочем, извините, я вас перебил.